Елена Трусова рассказала о состоянии международного арбитража в России на конференции ICC. Материал Ведомостей о мероприятии

Российские реалии стали воздействовать на теоретические основы понятий, на которых базируется система международного арбитража в стране, посягая на ее свободу. Такое мнение высказала партнер юрфирмы ALUMNI Partners Елена Трусова на Арбитражной конференции ICC Russia 3 декабря.

В пример адвокат привела понятие публичного порядка – фундаментальных правовых принципов, которые являются универсальными, обладают особой общественной и публичной значимостью, составляют основу построения экономической, политической, правовой системы государства. Лишь посягательство на публичный порядок может поставить под вопрос исполнимость решения международного арбитража, а третейское решение не равно судебное – это «классика, из которой мы все исходили», напомнила Трусова.

Но сейчас термин «публичный порядок» начал неуловимо меняться, считает она. По мнению Трусовой, «потихонечку происходит движение», которое начинает посягать на гибкость международного арбитража как системы и предоставляет государственным судам все большую возможность контролировать существо арбитражного решения под видом проверки на соблюдение публичного порядка. Трусовой эта тенденция кажется «несколько настораживающей».

Например, в постановлении № 18-П от 16 апреля 2024 г. Конституционный суд, с одной стороны, признает значимость арбитража как способа разрешения споров и повторяет классическое определение публичного порядка, но с другой – дает новое понимание принципа законности. «Принцип законности – распространяющийся на все сферы жизнедеятельности и выступающий элементом публичного порядка Российской Федерации – подлежит применению независимо от того, указано ли на это специально в каком-либо законе, устанавливающем особенности регулирования тех или иных общественных отношений, в том числе в сфере третейского разбирательства гражданско-правовых споров», – пишет высшая инстанция.

Если понять это высказывание узко, то любое отклонение от какого-то правила независимо от его значимости может стать признаком нарушения публичного порядка, полагает Трусова.

Далее в этом постановлении Конституционный суд пишет, что о получении сторонами арбитражного спора преимуществ из своего незаконного или недобросовестного поведения «свидетельствует принятие третейским судом такого решения, которое очевидно не могло бы быть принято государственным судом».

Такая позиция высшей инстанции посягает на гибкость арбитража и его свободу, стирает грань между решением государственного и третейского судов, делая «идеальным» то, которое приняла бы российская государственная инстанция, считает Трусова, которой такая позиция кажется неверной. По мнению адвоката, сейчас «манипуляции» термином «публичный порядок» и его границами вышли на новый уровень в российской практике, ставшей в результате хаотичной и противоречивой.

Например, российские суды трех инстанций в 2023–2024 гг. отказали корейской Hanwha Corporation в признании и приведении в исполнение иностранного арбитражного решения, сочтя «выраженное заявителем публично намерение работать со странами НАТО» непосредственно «затрагивающим» отечественный публичный порядок.

В качестве еще одного примера Трусова привела июньское решение Верховного суда отменить признание нижестоящими инстанциями третейского решения в пользу немецкой компании C. Thywissen в споре с «Новосибирскхлебопродуктом» как противоречащее российскому публичному порядку. В качестве основания применения концепции публичного порядка суд указал недоказанность несения убытков зарубежной компанией. Это дело примечательно тем, как глубоко высшая инстанция стала переоценивать само существо дела, заметила Трусова: «Получается, от посягательств на основные и фундаментальные начала мы все больше соскальзываем в систему пересмотра по существу арбитражных решений».

Другой похожий пример – спор уже двух российских компаний, «Россетей» и «Сиблесстроя», этого года, заметила Трусова. Изначально спор разрешил Арбитражный центр при Российском союзе промышленников и предпринимателей. Но государственные суды первой и кассационной инстанций отказались привести его в исполнение, потому что взысканием несоразмерной, по их мнению, неустойки был нарушен публичный порядок.